Из жизни выползка.
( Сказка - быль )
Однажды, сам не зная, как и зачем, появился на свет странноватый выползок. Когда он начал думать и что-то понимать в жизни, он сообразил, что ничего не знает об этом, в смысле, как и зачем. На вопрос, как, пожалуй, ещё можно было что-то придумать, а вот на вопрос, зачем, напрашивался единственно правильный на его взгляд ответ: значит это кому-нибудь нужно. Но кому? Ему самому или окружающему его миру? И потом, он ведь никого не просил, чтобы его поместили в этот мир, во всяком случае, ничего такого он не мог припомнить. Кто-то всё решил и сделал без учёта его собственного мнения.
Взять хотя бы его имя. Ну что это за имя такое, Иголик. Друзья и знакомые звали его между собой на иностранный манер: Иг. Рассуждая сам с собой, а он любил это делать, ему подумалось, что такое имя ему дали, возможно, не совсем правильно, даже, он сказал бы, совсем неправильно. Он же не ёж какой-нибудь, а скорее наоборот. Его броне могла позавидовать любая солидная черепаха, так что для защиты ему совсем не нужны были какие-то там иглы. С иглами была бы сплошная морока, их, вероятно, и почистить как следует он бы не смог, да и пролезть в свою пещеру тоже. Зато он часто выползал из неё и запросто мог проползти довольно приличные расстояния, например, до самого озера или даже до реки. Поэтому, считал он, его должны были бы звать, ну хотя бы Пол, ведь ползал-то он весьма недурно.
Однако, друзьям и знакомым было виднее, и они продолжали при встрече кивать ему и бросать на ходу всегда вежливую, ни к чему не обязывающую фразу одного и того же содержания: "Привет, Иг, как дела?". "Да ничего…"- хотел всегда ответить он и потом добавить ещё, для удивления собеседника, "хорошего…", но они не задерживаясь мчались дальше, даже не выслушав его ответа. Он только успевал, что открыть рот, да и оставался в таком виде на том же месте. В конце концов, он так и ходил с открытым ртом, но, чтобы это не выглядело совсем уж неприлично, Иг выработал привычку всегда и везде улыбаться. Правда, справедливости ради, нужно сказать, что улыбался Иголик не только из-за этого.
Он чувствовал, что со скоростью передвижения у него было что-то не так, как у всех. Пока он заносил очередную ногу вперёд, мимо вполне могло пройти какое-нибудь милое семейство диких кабанов или, того хуже, буйволов. Однако, это обстоятельство его тревожило мало, так как с большими прохожими он вообще не общался и языка их не знал. Зато он успевал сделать несколько важных умозаключений. Пришельцы были представителями совсем другого мира, не слишком-то ему понятного, и потому весьма загадочного. Это были существа с довольно высокими запросами, но и, безусловно, приличными возможностями.
Аналитический склад ума и мудрость, невесть как попавшие в его большую голову, дали ему возможность понять, что в мире, куда его так безапелляционно поместили, ему определили не только место, которое он теперь должен занимать, но и некоторые правила достойного поведения. Именно это обстоятельство и надоумило Иголика встречать и провожать с улыбкой всех, кого он давно знал, недавних знакомых или вовсе ему незнакомых. Он улыбался даже тогда, когда, прямо скажем, оснований для этого было маловато.
Например, на прошлой неделе, оступившись на гладком валуне, он скатился с приличной высоты и здорово поранился. А когда сидевшая на том же камне лягушка спросила про "как дела?", он с улыбкой ответил: "О, кей!", хотя ему в тот момент было совсем не "О, кей!". В нашем мире, как известно, не принято искать помощи у малознакомых. Пришлось выползку самостоятельно ковылять к себе в пещеру и всю неделю, питаясь старыми запасами, залечивать раны. Хорошо ещё, что не случилось перелома, а то неизвестно, чем бы это дело кончилось. А он с улыбкой: "О, кей!", ну и ну! Вот что значит врождённая скромность. И откуда она у него взялась! Если бы знал родителей, спросил бы у них. А так, поди, гадай.
С этими мыслями выползок двигался к озеру, чтобы попасть на свой любимый островок, где жили его хорошие друзья, бобры: Геник, Вал и Еффик. По правде сказать, и у него на острове была своя маленькая пещерка, так что он тоже был, как бы жителем этого островка.
Добравшись до берега и погрузившись в прохладную воду озера с головой, он быстро, если не сказать стремительно, поплыл через заросли камыша. Ведь пловец-то он был отменный. Плавал не хуже самих бобров и нырять умел до самого дна.
Доплыв до песчаной отмели, Иг пополз к излучине первого ручья, к жилищу Гена. Хотелось посмотреть, что новенького успел построить его друг. Дело в том, что они были знакомы, пожалуй, уже очень давно, но Иг не переставал удивляться энергии Гена и его находчивости во всём. Казалось бы, никчёмные и никому не нужные вещи Ген умел так оригинально и кстати приспособить для разных дел, что вызывал неизменный восторг окружающих. Однажды, на дороге он подобрал цветную тряпочку, прикрепил её к палке и установил над своим домиком. Получился красивый флаг. При ветре тряпочка развевалась, и всем почему-то становилось весело и даже как-то уютно. А чего стоили обычные, на первый взгляд, пеньки и коряги, установленные под разными углами над землёй у стены домика и вдоль по берегу ручья. Мало того, что на них было удобно присесть или опереться каждому гостю, ибо можно было выбрать на любой вкус, так они создавали какой-то ансамбль, композицию, и было просто приятно находиться среди них.
Но в домике количество принесённых вещей было уж чересчур большим. Вместе с приспособленными под разные полочки, подставочки, крючочки и вешалки лежали и не приспособленные пока ни под что разные удивительные штучки, иногда загадочные и оригинальные на взгляд, иногда приятные на ощупь. Было интересно разглядывать всё это и придумывать, для чего бы его можно было использовать. У Гена был несомненный талант по разыскиванию всего такого вокруг нас и придумыванию его использования. Все сто раз пройдут и не увидят того, что Ген замечал сразу. Иголик тоже хотел научиться замечать разные возможности для использования окружающих вещей, но это ему удавалось редко. У себя в большой пещере, он сумел-таки приспособить для сбора дождевой воды плоско-вогнутую раковину моллюска и очень этим гордился.
Добравшись, наконец, до места, он застал Геника дома. Тот подкапывал под окном углубление в песке и хотел установить в этом месте большой камень вместо фундамента. Затем, расширить площадку, пустить туда воду из ручейка и сделать небольшое озерцо, чтобы из окна был красивый вид. Ген обрадовался приходу друга, так как одному совладать с камнем было трудно. Вместе они справились быстро и радостно наблюдали из домика, как вода заполняет пространство, и под окном образуется настоящее маленькое озеро.
Потом они решили отпраздновать встречу, а заодно и удачную постройку собственного озера и стали готовить закуски. Надо сказать, что Геник был скареда ещё тот. Себя он держал, что называется, в чёрном теле. Ел что попало и не очень утруждался на этот счёт. Достанет не досушеную, с запахом, рыбёшку и знай нахваливает. Иголик так не любил. Он был, наверное, гурманом. Всё любил красиво подать и чтобы было вкусно. Поэтому приготовление еды, и сервировку стола старался организовать по-своему, отчего получал особое удовольствие.
Не успели они всё как следует подготовить, как заявился Еффик и принёс хороший кусок свежей красной рыбы очень приличного размера и, специально к ней, красно-синей пахучей травы. Это было уже лакомство. Обед получился на славу, друзья наелись и, немного одурманенные пахучей травой, забрались в специально отгороженный угол, почти до потолка наполненный свежим сеном из цветущих трав. Утопая в ароматном сене, им было очень хорошо вместе, и они стали делиться заветными мыслями.
Ефф стал рассказывать о планах постройки своего домика. Сам Еффик был крупным, упитанным и вальяжным бобром, вот уж кто был настоящим гурманом. Внешне он производил впечатление весьма образованного и зажиточного. Хотя, на самом деле, был не очень-то обеспеченным. Зато, он был хорошим и верным другом, имел замечательный, весёлый и компанейский характер. С ним никогда не было скучно, за словом, как говорится, в карман не лез, на любой случай у него находилось, что сказать. Ему повезло, всё детство и юность он прожил со своими родителями и теперь мог делиться с окружающими мудрыми советами отца и матери. Он часто рассказывал, как мама говорила ему в детстве: "Сынок, когда ты бываешь в гостях, то не ешь сушёную рыбу, её ты и дома всегда можешь покушать!". Этот знаменитый совет друзья всегда весело вспоминали у накрытого стола.
Однако, имелось одно обидное обстоятельство: лапы у Еффа росли, как видно, не совсем из того места, откуда бы надо. Ему часто не хватало практической смекалки и умения. Потому его планы почти всегда были далеки от реальности. Чтобы их исполнить, ему требовалась, как правило, помощь, и друзья старались ему в этом не отказывать.
Итак, он решил создать сооружение грандиозное по замыслу и великое по размерам. Три длинных бревна должны располагаться рядом, наклонно к земле, опираясь на общую опору. Это будет и основа домика, и его крыша. Ефф, конечно, мог бы попытаться справиться сам, но установить брёвна в одиночку ему, видимо, не под силу, поэтому он решил попросить помощи у друзей. Геник и Иголик согласились помочь, но только когда Ефф подготовит все необходимые материалы. На том и порешили.
Иголик тоже стал излагать друзьям, появившуюся у него недавно странную, на первый взгляд, идею о том, как можно заставить работать на себя муравьёв. Он заметил, что они стаскивают свою добычу всегда в одно и то же место, а определяет это место кустик желтоцвета. Если такие кустики рассадить там, где нужно, то, через некоторое время, муравьи принесут к ним достаточно много еды, и тогда её можно будет попросту съесть. Геник и Ефф просто покатились со смеху. Им было очень смешно, что Иголик покушается на еду таких маленьких насекомых. Ну, во-первых, не на всю еду, возразил Иголик, только на ту, которая понравится. А, во-вторых, им легко рассуждать, вон они какие проворные, проблем с пропитанием не имеют, но как быть ему, при его известной расторопности. Если в воде он им не уступал в способности добывать пищу, то на суше проблемы всё же были.
Друзья хорошо отдохнули, им вдруг захотелось порезвиться в ручье и половить рыбу. Они носились в воде наперегонки, ныряли и постепенно течением их сносило к жилищу третьего бобра. Его звали Вал. Это был сильный, трудолюбивый и правильный бобёр. Дом у него был сооружён по всем правилам бобровой науки, крепкий и добротный. Запруда тоже была что надо, да и сам он работал всегда будь здоров как. Когда бы к нему ни пришли друзья, они всегда видели Вала чем-то занятым. То он чистил дно ручья, то складывал ветки для запруды, то заготавливал рыбу впрок: потрошил и сушил её. Увидеть его ничего не делающим было просто невозможно, он трудился, как говорится, от темна до темна. Вот и теперь, он грыз небольшое брёвнышко, приготавливая его так, чтобы можно было перекинуть мостик с берега на камень в воде, и тогда с него удобно будет полоскать рыбу.
Заметив веселящихся друзей, он было нахмурился, но постепенно общее весёлое настроение захватило и его. Он тоже пустился с ними наперегонки плавать и нырять. Жизнь у них состояла, слава богу, не только из повседневных забот, иногда случались и развлечения, вроде этого. Вдоволь накупавшись, все четверо вылезли на берег и расположились отдохнуть на площадке перед домом Вала.
Солнце опустилось за деревья, зашелестел прохладный ветер. Иголик попрощался с бобрами и пополз к своей маленькой пещерке на противоположном берегу острова. По дороге он думал о своих друзьях, как хорошо, что они были у него. Но его удивляло, что они настолько разные. Как это могло получиться? Геник - непоседа и фантазёр! Всё время путешествует по разным местам и находит такие удивительные вещи. Ефф, большой и представительный, а на самом деле беспечный и совсем беззащитный. Зато уж Вал правильный бобёр, тут и сказать-то нечего. И что самое удивительное, со всеми у Иголика была дружба. Каждый из них был интересен ему. Ведь он тоже хотел быть таким же путешествующим и находчивым, как Геник, балагуром и жизнелюбцем, как Еффик и, конечно, таким основательным, как Вал. Удивительно, но они, в свою очередь, тоже относились к Иголику с уважением. Наверное, они ценили в нём его рассудительность и умение поддержать всякую беседу, так как у него всегда имелось собственное мнение по любому, в том числе, и сложному вопросу.
На следующий день Иг выполз из пещеры с хорошим настроением. Погода была просто прекрасная. Лучше придумать было трудно. На безоблачном синем небе светило тёплое солнышко, ласковый ветерок перебирал листья деревьев, вода в озере была чистого, зеленоватого цвета, иногда по поверхности пробегала мелкая рябь. Наверное, так должно быть в раю, подумал он. Взобравшись на прибрежный плоский камень, он было задремал на тёплом месте, как вдруг, его ухо уловило очень тихий и тонкий писк. Обрадовавшись, Иг встрепенулся и пополз к заметному дереву плакучей ивы. Ива была старая и раскидистая, её ветви на несколько метров нависали над водой. Вот к этому-то месту и двинулся наш выползок.
Дело в том, что он давно уже обнаружил один эффект. Если семейство буйволов двигалось по тропе к озеру на водопой и проходило мимо высокого осинового дерева, последнее, видимо от вибрации почвы, начинало издавать тихий, жалобный писк. А, как заметил Иголик, этот писк, несмотря на слабый звук, распространялся далеко по поверхности озера, и его можно было уловить даже на противоположном берегу.
Когда буйволы шумно входили в воду, вся живность быстро разбегалась от этого места. Среди них были и столь любимые Иголиком рачки. Они непременно перемещались всей стайкой под тенистые ветви плакучей ивы. Вот тут и начинался для Иголика настоящий пир. Он осторожно и тихо входил в воду и ловил, столько рачков, сколько душе его было угодно. Про это своё открытие Иг не рассказывал никому, хотя, иногда так хотелось похвастаться перед друзьями своим умом, но он терпел и, до поры до времени, сохранял свой секрет в тайне.
Вот и теперь, плавая под ветвями, он насытился от души. Затем медленно двинулся вдоль берега, с интересом разглядывая всё, что попадалось на глаза. Среди прибившихся к берегу разных палочек и сухих веток, он заметил оригинальный плотик, сплетённый из тростника. Ему понравилось, что плотик качается на воде, и Иг проворно влез на него. Пока забирался, лапами отгрёб от берега и медленно поплыл по озеру. Качка постепенно убаюкала его, и он крепко-накрепко заснул приятным послеобеденным сном.
Разбудил его шум ветра и волн. Со всех сторон вокруг плотика, насколько хватало глаз, была одна только вода. Дул сильный ветер, рядом вздымались приличные волны. Плотик беспомощно бросало по этим холмам. Сколько Иголик ни всматривался вдаль, никаких признаков берега, ни с какой стороны, не замечал. Стало ясно, что его унесло ветром, через пролив, в открытое море. Постепенно небо затянула хмурая, серая мгла, пошёл мелкий дождь, стало темнеть. Покинуть плотик выползок не решился, так как резонно сообразил, что не знает, в какую из сторон ему нужно плыть. Подумав, он принял единственно правильное решение, заночевать на плотике до утра, а там будет видно. В непривычном шуме ветра и волн, при полной темноте, ночь проходила томительно долго. В голову настойчиво лезли непрошеные мысли о возможной погибели и представлялись ужасные картины неизбежного конца. Или он попадёт в пасть страшного чудовища, или разобьётся в темноте об острые скалы.
Но наступило утро. Оно оказалось довольно ясным. Взошло солнце, ветер уже не был таким грозным, волны поутихли, и жизнь снова стала обретать привлекательные черты. В конце концов, подумал Иголик, напрасно я паникую, плаваю как рыба, еды в море найду, а там, глядишь, и берег какой-нибудь покажется.
Не успело солнце подняться к зениту, как к плотику приблизилась большая металлическая гора. С неё на верёвках спустилось незнакомое существо, перемещающееся вертикально на задних лапах. Передними оно действовало с поразительным проворством и ловкостью. Существо схватило Иголика и потащило на железную гору. Выползок сопротивлялся вовсю, но вырваться из этих лап было совсем непросто. Он горько пожалел, что вовремя не спрыгнул с плотика в море, а теперь сбежать от этого наглого захватчика он уже не мог, так как бандит посадил его в жуткую коробку с прозрачными стенками. Сразу собралось несколько таких же чудовищ и, оживлённо галдя, они принялись бесцеремонно разглядывать его и даже пробовали ухватить его своими лапами. Он, конечно, пытался увернуться, но куда там. Постепенно интерес к нему иссяк, и все эти двуногие разошлись, кто куда. Из коробки было видно, что происходит вокруг, но по отвесным гладким стенкам вылезти и убежать, в смысле уползти, было невозможно.
В таком положении бедный выползок оказался впервые и совсем не знал, что его ждёт впереди и что ему следовало предпринять. Когда он как следует поразмыслил, то понял, что он и не может ничего предпринять. Ему ничего другого не оставалось, как ждать и надеяться, вдруг что-нибудь само изменится около него, а уж он-то, в случае чего, должен быть готов к решительным действиям.
Постепенно до него дошло, что эти коварные захватчики губить его в ближайшее время, по-видимому, не собираются, а почему-то хотят, чтобы он пока ещё пожил на белом свете. Такой вывод он сделал потому, что в коробку они поставили плошку с водой и бросили несколько мух, вероятно, для еды. При этом, они суетились вокруг и с любопытством смотрели, что же он будет делать. Но он сидел тихо, затаившись в углу. Через некоторое время его перестали беспокоить, и он остался один на один с собой. Вот так для Иголика внезапно началось и медленно потянулось бесконечное время неволи.
Прошло много дней, они были, как две капли воды, похожи один на другой. Железная гора размеренно раскачивалась на поверхности моря. Она, каким-то непостижимым образом, не тонула и куда-то плыла сама собой. Раз в день приходил всегда один и тот же захватчик, вытаскивал Иголика из коробки, чистил её, менял воду и оставлял какую-нибудь еду для него. Потом выползок опять сидел в этой опостылевшей коробке. Он целыми днями почти не двигался, мало ел, стал безучастным ко всему и всё более мрачнел.
Меж тем, постепенно становилось холодно, часто шли дожди, иногда в коробке собиралось порядочно дождевой воды. Иголик стал надеяться, что однажды случится большой ливень, воды наберётся достаточно, и он сможет выскочить из коробки. Но этому не суждено было сбыться. Наступил особенно холодный день, свинцовые тучи затянули небо, пошёл снег, выползок сильно закоченел и совсем не мог двигаться.
Захватчик появился, как всегда, перед обедом и перенёс коробку внутрь железной горы. Как потом понял Иголик, это было жилище самого захватчика. У него было тепло, пахло совершенно незнакомыми, но довольно приятными запахами, и постепенно, отогревшись, выползок стал приходить в себя.
Первые дни ему было интересно осматриваться вокруг и удивляться тем вещам, которые его окружали. Это было весьма занимательно, но отсутствие возможности свободного перемещения делало его глубоко несчастным, да и неопределённость будущего тревожила и пугала. Кроме того, он совсем запутался в смене дня и ночи. Дело в том, что в этой большущей пещере не было окна, а свет появлялся так же внезапно, как и исчезал. Потом бывали периоды, когда наступали сумерки или вообще ночь.
Однажды, глубокой ночью, Иголик услышал подозрительный, осторожный шорох. Оказалось, что это пришла местная, живущая в железной горе, довольно старая крыса. Заметив движение выползка в коробке, она вначале испугалась, но, убедившись в отсутствии опасности, подошла к нему, и они познакомились. Её звали Вика. Она поведала Иголику, что в железной горе ещё много крыс, но они, в основном, живут глубоко внутри неё. И ещё она сказала, что плавучая гора время от времени пристаёт к берегу, и тогда можно перебраться на сушу. Но они, крысы, предпочитают находиться в своей горе и не переходят на берег. Рассказав это, она резко сорвалась с места и куда-то умчалась, видимо по своим важным крысиным делам. Вика показалась выползку особой довольно нервной, возможно даже свирепой, поэтому на дружбу с ней рассчитывать не приходилось, уж очень они были разные по характеру. Тем не менее, он был рад, что получил, хоть какую-то информацию о том, куда же так опрометчиво попал.
Теперь он стал ждать и надеяться, что, возможно, судьба позволит ему перебраться на берег во время какой-нибудь стоянки. Он уже успел позабыть о том, как замерзал под снегом, и не представлял, что происходит снаружи, хотя, качку постоянно чувствовал и мог сообразить, если бы гора остановилась у берега.
Прошло ещё много времени, гора несколько раз останавливалась, видимо, около берега, но, постояв день-два, снова начинала своё долгое, непонятное для него плавание. И вот, однажды, во время очередной стоянки, Иг заметил, что его захватчик стал довольно возбуждённым. Суетился и складывал разные вещи в свои коробки. Потом взял также коробку с Иголиком, накрыл её крышкой с дырками и положил в мешок.
Выползок почувствовал, что его подняли и понесли. Сквозь мешок прорывался очень холодный воздух, совсем ничего не было видно, но иногда пробивались кое-какие звуки. Надо сказать, что звуки эти не были похожи на те, что приходилось слышать ему в жизни. Они были ревущие и шумные, а временами раздавались пронзительные и квакающие. В общем, он был, ни жив, ни мёртв от страха.
Когда очередное испытание на стресс осталось позади и мешок с его коробки был, наконец, снят, взору Иголика открылись удивительные вещи. Вместе с захватчиком, они очутились в огромном и, по-видимому, искусственно созданном мире. Солнца не было видно, но было тепло и очень светло. Свет исходил одновременно из нескольких мест, он струился, как бы со всех сторон. Журчала вода, видно было несколько ручейков, перетекающих из одного маленького озера в другое и потом дальше в третье. Росло немного довольно чахлых деревьев, виднелись заросли кустарника и травы. А, самое главное, воздух был наполнен таким родным и привычным шумом природы, голосами множества животных и птиц.
После стольких дней заточения выползок просто ошалел от нахлынувших чувств. Лапы захватчика вытащили его из ненавистной коробки и выпустили в этот сказочный мир. Мало чего соображая, Иголик кинулся к ближайшему ручейку и, едва добравшись до воды, мгновенно нырнул с головой, резко выгреб в сторону, влез под первую же попавшуюся корягу и затаился.
Вероятно, со стороны его действия у кого-то могли вызвать улыбку или даже смех, но выползку было совсем не до смеха, он поступал так совершенно автоматически, рефлекторно, как бы кто-то другой мыслил и действовал за него. Так работали его инстинкты, о которых он, наверное, не знал, но, возможно, немного догадывался. Потому как, отдышавшись, принялся мысленно анализировать своё поведение и решил, что действовал в создавшихся обстоятельствах правильно. Теперь, если захватчики захотят его снова посадить в коробку, им придётся его долго разыскивать, а потом пусть ещё попробуют поймать в воде! Это вам не на берегу, подумал он.
Но прошло несколько минут и выползку постепенно стало ясно, что за ним, пожалуй, уже никто не гонится и, кажется, на этот раз его, наконец, оставили в покое. Можно было начинать осмотр местности, куда он так неожиданно попал, и познакомиться со здешними обитателями. Он вспомнил, что раньше имел привычку улыбаться, и решил показаться новым соседям вежливым и спокойным.
Будь что будет, подумал Иг и вылез из своего временного укрытия. Как он и предполагал, захватчика нигде не было видно. Рядом раздавались звуки, по которым Иголик сразу определил, что мимо проползает приличного размера змея. Ею оказался молодой питон, по имени Петик. Они познакомились, как показалось выползку, к обоюдному удовольствию. Питон оказался приятным, вежливым и умным собеседником. Уроженец здешних мест, он знал практически всё, не только об обитателях, но и об удивительных обстоятельствах их жизни.
Для начала, он огорошил Иголика невероятным и отчаянным сообщением. Место, куда судьба забросила нашего героя, оказалось не свободной и бескрайней природой, а искусственно построенной, хоть и приличного размера, самой настоящей тюрьмой. Правда, никто особенно не вмешивался, по большому счёту, в повседневную жизнь её обитателей, но свобода передвижения ограничивалась. Причём, для разных обитателей по разному. Постояльцы распределялись по родству и условиям жизни. Кое-кто находился здесь даже в отдельных клетках. Иголику ещё повезло, так как его, оказывается, поместили в ландшафтный вольер с элементами естественной природы. Здесь были, и растения, и ручейки, в общем, что-то похожее на привычную для него среду обитания. Еду здесь никто не добывал, её приносили каждый день специальные служащие, передвигающиеся на задних лапах. Такие же, как захватившие Иголика бандиты. Постоянных служащих, в основном, было двое. Они были довольно молодыми и разного пола. Юношу все называли Арик, а девушку Ирик. Сегодня дежурил Арик, он, оказывается, участвовал в высадке Иголика в вольер, но теперь уже ушёл и до завтра их никто не побеспокоит.
От такого количества невесёлой информации, свалившейся на бедного Иголика, у него наступило тупое оцепенение. Некоторое время он совсем не мог двигаться и всё воспринимал, как в тумане. Переход от радостного ощущения свободы к осознанию того, что он вновь очутился в застенках, дался ему нелегко. Даже его фирменная улыбка походила скорей на болезненную гримасу. Он извинился перед Петиком и сказал, что хочет остаться наедине с собой, для обдумывания всего этого.
Оставшись один, он опять забрался под корягу и стал напряжённо размышлять. Выползок чувствовал себя глубоко несчастным, ну почему судьба, в который уже раз, так горько пошутила над ним? Подумав ещё немного, он пришёл к выводу о том, что, пожалуй, ему снова придётся изменить некоторые правила своей жизни. Необходимо подчиниться роковым обстоятельствам и постараться приспособиться к местным условиям существования, ведь живут же здесь другие, а некоторые, оказывается, даже рождаются тут.
Делать нечего, вздохнул Иголик, пришла пора приступать к осмотру этого самого вольера и познакомиться с его обитателями. Для начала он решил обойти, по возможности, всю территорию. Ну, да, нужно же представлять себе жизненное пространство.
Чтобы осмотреться, необходимо было взобраться на бугорок. Но не успел он проделать и середины пути, как заметил, что навстречу к нему двигается ещё один выползок. Причём, не просто выползок, это была особа противоположного пола и, к тому же, она была молода и прелестна! Её огромные, бесконечно удивлённые, красивые глаза с большим любопытством смотрели на него. С его сердцем стало происходить что-то непонятное, оно сильно стучало и хотело выскочить наружу. У него даже перехватило дыхание, такого состояния он ещё никогда не испытывал. В результате, как ему показалось, с большим замешательством, он назвал себя, а она в ответ с приятной улыбкой сообщила, что её зовут Олу.
Она сказала, что родилась и выросла здесь и поэтому очень рада видеть Иголика, жившего до сих пор на свободной природе. Но, с другой стороны, она весьма сожалеет о том, что он теперь потерял эту свою свободу. Иг уловил в интонации её голоса едва уловимую симпатию и сочувствие. В свою очередь, он сам ощутил в груди, выросшее неизвестно откуда, чувство большой нежности. Кроме того, у него шевельнулось и чувство жалости к этой, в сущности, такой беззащитной, маленькой и красивой черепашке, ведь она никогда не жила на воле.
Иголика всецело захватил вихрь общения. После стольких дней одиночества его словно прорвало. Он был неудержимо красноречив. Олу слушала его рассказы о жизни на воле с большим вниманием и улыбалась при этом, а в глазах у неё светилось удивление и симпатия к такому умному, опытному и мужественному выползку. С этого момента они стали неразлучны. Иголик не отставал от Олу ни на шаг, а она, в свою очередь, старалась посвятить его во все тонкости жизни в вольере и оградить от возможных недоразумений.
Дело в том, что в том же вольере содержались не только змеи, черепахи и ящерицы, но даже маленькие крокодильчики. Кроме того, там же жили некоторые птицы, а, самое главное, в большом количестве развелись нахальные крысы, с которыми мало кто поддерживал хорошие отношения. Крысы не чувствовали себя в неволе, для них это была естественная среда обитания и они вели себя вызывающе, как у себя дома. Они могли даже забрать еду, предназначенную для других, и не считали такое поведение зазорным. Перемещались они из вольера в вольер и дальше по своим тайным, подземным туннелям, воспользоваться которыми никто больше не мог, ибо в мире животных, как известно, у всех разные возможности.
Но нет худа без добра, так как именно через крыс обитатели вольера могли узнавать о том, кто живёт в соседних вольерах и что у них там происходит, ну и другие всякие такие сведения. Любознательный Петик рассказал Иголику и Олу, что по информации, полученной им через крысиную почту, все они живут в большом искусственно построенном городе для животных, собранных из разных уголков мира. Здесь есть даже такие звери, которых, ни он сам, ни Иголик с Олу, никогда не видели и, наверное, так и не увидят. А хозяйничают везде люди, это те самые двуногие, которые захватили Иголика и привезли сюда.
На следующий день, в обеденное время, Иг и Олу приползли к месту, куда обслуживающий персонал обычно приносил еду. Иголик до сих пор не видел женских представителей людского рода, потому стал с интересом рассматривать приблизившуюся к ним Ирик. Ему показалось, что она по доброму взглянула на него и, кажется, довольно ласково стала что-то выговаривать ему. В общем, она произвела на него достаточно приятное впечатление. Она не пыталась ловить и хватать его, а, наоборот, дала вкусных червячков, травы и рыбку. Иголик, естественно, поделился с Олу и остался вполне доволен таким знакомством.
Тем временем, около клетки с экзотическими, ядовитыми змеями раздался шум. Вероятно, им удалось расползтись, и теперь Ирик суетилась и загоняла их обратно. Потом она обошла оставшиеся кормушки, разложила еду, забрала кое-какой мусор и покинула вольер.
Вечером Петик рассказал выползкам, что, оказывается, одному серому змею удалось-таки спрятаться в траве, и Ирик его не заметила. Этого змея звали Серик, он обладал ядовитейшим укусом и, в отместку за то, что Ирик гонялась за ним и хотела посадить обратно в клетку, поклялся на следующий день подкараулить и укусить её. У Иголика, по-видимому, было чуткое сердце, так как ему стало жалко Ирик. Он совсем не хотел, чтобы какой-то там Серик смертельно её кусал. Ведь она показалась ему доброй и внимательной. Подумав, он поделился своими переживаниями с Олу. Она поняла его и согласилась, что кусать Ирик не следовало бы. Но, при этом, она резонно заметила, что они-то сами ничего не могут предпринять, чтобы, например, попытаться воспрепятствовать такому развитию событий.
Ночь Иголик провёл беспокойно, ему чудилось, что Серик бросается на него самого и кусает в самое сердце, и, как будто, панцирь совсем не защищает его. Он в страхе очнулся и долго не мог придти в себя. Только присутствие рядом Олу утешило его, и он потихоньку успокоился.
Весь следующий день Иголик думал над тем, как предупредить Ирик о готовящемся на неё нападении. Он отправился на разведку и установил, что Серик выбрал место для засады рядом с клеткой. И, как только Ирик откроет клетку и отвлечётся, так он и бросится на неё. Выползок заметил, что клетка располагалась под стеной, в стене имелись уступы, а на уступах лежали приличного размера камни. Вот эти камни и навели его на мысль о том, что, пожалуй, можно подать сигнал Ирик, если попытаться столкнуть какой-нибудь из них вниз и, по возможности, прямо на то место, где устроил для неё засаду Серик. Проблема возникла, когда Иголик, с большим трудом забравшись на уступ, попробовал сдвинуть самый маленький из камней. Оказалось, что ему одному не справиться с такой задачей. Вот если бы сейчас с ним оказался его друг, бобёр Геник, тогда они вдвоём наверняка сделали бы это. На него вдруг накатили приятные воспоминания о своих друзьях. Какая всё-таки прекрасная жизнь была у них на озере!
Тем временем, наступила пора раздачи еды. Пришёл Арик, стал разносить её по вольеру. Иголику сверху хорошо было видно, как он ходит от одной кормушки к другой и направляется к клетке с ядовитыми змеями. Вот он подошёл, открыл клетку, положил еду, закрыл дверцу и ушёл. Иголик понял, что давать сигнал необходимо в момент подхода Ирик к клетке, иначе, если она успеет открыть её, то вылезут те, кто сидит внутри, и тогда уж точно состоится настоящий переполох.
Спустившись вниз, он решил посвятить в свои планы Олу и попросить её помочь столкнуть камень. Олу согласилась на удивление сразу. Несмотря на свой хрупкий и нежный вид, в душе она, оказывается, скрывала смелую и решительную натуру.
На следующий день, к обеду, они заняли нужную позицию на уступе и с нетерпением стали ждать появления Ирик. Иголик рассчитал, что начать спихивание камня нужно сразу, как только Ирик отойдёт от последней кормушки и направится к клетке. Наконец в вольере появилась Ирик. Прежде всего она подошла к их кормушке и что-то положила в неё. Покрутила головой, вероятно, разыскивая их, но затем двинулась дальше. И вот она уже у последней кормушки. Выползки напряглись, и камень поддался им. Ещё немного, и он с грохотом рухнул вниз.
Получилось не совсем так, как хотел Иголик. Из-за неточности их действий, камень ударился прямо о клетку, но потом, правда, отлетел к тому месту, где была засада. Серик от неожиданности прыгнул в сторону и в испуге стал быстро отползать в траву. Но Ирик уже заметила его и, видимо, разобралась в ситуации. Потому что захватила Серика каким-то специальным устройством, посадила его в клетку и подошла к уступу, где сидели перепуганные, но, тем не менее, весьма гордые своим поступком выползки. Она посмотрела на них, как показалось Иголику, с удивлением и благодарностью. Потом взяла выползков на руки и отнесла их к кормушке. При этом, она что-то говорила им и нежно гладила.
С этого дня их отношения стали, не просто дружескими, а скорее родственными. Ирик теперь всегда задерживалась у кормушки выползков, что-то ласково рассказывала им и угощала всякими вкусностями. Они тоже, в свою очередь, ходили за ней по пятам, а Иголик даже пытался влезть к ней на ногу.
Однажды, Ирик, выходя из вольера, против обыкновения, вдруг опять подошла к ним и посадила Иголика и Олу в свою корзинку. Сверху она положила плотную тряпочку, и выползкам стало совсем ничего не видно вокруг. Они, естественно, слегка перепугались, но вылезти никак не могли, так как стенки были просто отвесными.
Иголик ощутил, что корзинку подняли и понесли. Что-то теперь будет, с тревогой подумал он. При этом, он принялся успокаивать Олу. Наверное, предположил он, Ирик решила их переселить в другой вольер, где им будет вольготнее.
Но вот они почувствовали, как стало холоднее, и услышали множество незнакомых шумных звуков. Ирик продолжала их куда-то нести . Выползки притихли и прижались друг к другу. Иголик ещё немного подумал и сказал, что всё-таки Ирик не должна сделать им ничего плохого, ведь они так подружились с ней.
Наконец, путешествие закончилось, тряпка с корзины была снята, Ирик вытащила их и выпустила на пол. Оказалось, что она принесла их к себе домой, но они поняли это не сразу. Сначала выползки забились под какую-то конструкцию и ни за что не желали оттуда вылезать. Прошло достаточно много времени, прежде чем они успокоились и потихоньку стали осматривать окрестности. Убедившись, что им нечего опасаться, Иголик с Олу выбрались на открытое пространство и обнаружили, что Ирик оставила им много вкусной еды, а сама куда-то ушла.
Вернулась она радостно возбуждённая, что-то весело рассказывала им, и по интонации её голоса они понимали, что всё должно быть не так уж и плохо. Ирик стала быстро собирать свои вещи. Она упаковала их в специальную коробку с ручкой, а затем опять посадила выползков в корзину, накрыла её тряпкой и отправилась с ними в дорогу. Снова их пугали незнакомые громкие звуки, внезапные и очень шумные. Ну, да, ведь таких в природе не бывает.
Наконец, корзина очутилась на твёрдой поверхности. Ирик убрала тряпку, и они увидели небольшое помещение в котором находились не одни. Там оказалось ещё несколько людей. Они с любопытством разглядывали выползков, но не трогали их. Прямо перед Иголиком и Олу располагалось большое красивое окно, в него было видно, и небо, и деревья, и других людей, и много чего ещё. Вдруг они почувствовали, что всё это за окном стало двигаться в одну сторону, и Иголик догадался, что на самом деле двигаются они сами. Появилось ощущение, что они плывут по воде, хотя воды за окном не было видно. Так, непрерывно двигаясь, выползки прожили в этой комнате два дня, а на третий, движение за окном прекратилось.
Ирик снова посадила их в корзину и понесла дальше, уже без тряпки. Было очень тепло. Задрав головы вверх, они смотрели на синее небо, видели мелькание листвы больших деревьев, ощущали порывы свежего воздуха и целую гамму приятных природных запахов, так знакомых Иголику по жизни на озере. Через некоторое время Ирик остановилась, а затем, приятно улыбаясь и что-то рассказывая выползкам, осторожно положила корзину на бок, так, чтобы они могли сами выбраться из неё.
Светило яркое солнце, Иголик и Олу выползли на землю и увидели вокруг настоящую, прекрасную и свободную природу. Ирик уже не трогала их. Она только что-то говорила и ласково смотрела на них. Переживший столько лишений Иголик, вдруг опять потерял способность что-нибудь соображать. С ним снова происходило что-то непонятное. Он увидел неподалёку журчащий мелкий ручеёк и, как сумасшедший, со всех ног кинулся к нему прямо через кусты. Олу, глядя на него, поспешно двинулась в том же направлении. Только Ирик спокойно стояла на том же месте, улыбалась и махала им рукой, но они этого уже не видели.
Оба выползка, как одержимые, изо всех сил мчались вдоль ручья и стремились только вперёд. Там за колючим кустарником мелькала светлая полоска воды и, как оказалось, большой воды. Они очутились на скале, перед маленьким обрывом. Внизу спокойно разливалась река, а дальше, насколько хватало глаз, простиралось огромное изумрудное море.
Выползки свесились с уступа и посмотрели вниз. Из гладкой, блестящей воды на них глядели горящие, безумно счастливые глаза двух ошалевших выползков, внезапно получивших такую долгожданную свободу. Иголику вдруг показалось, что из воды на него смотрят его родители. Наверное, когда-то они были похожи на них, теперешних, и он почувствовал, что носил в себе это их состояние всегда. Наконец-то, он понял, зачем появился на белый свет! Ему обязательно нужно было сделать всё так, чтобы на земле появился, как минимум, ещё один такой же маленький, неторопливый и рассудительный выползок. Пусть бы его звали друзья и знакомые как угодно, хоть Иголик, хоть Пол, лишь бы в этом огромном мире и дальше продолжали появляться и жить всё новые и новые маленькие выползки. Чтобы у них непременно могла быть долгая, интересная и счастливая жизнь. И чтобы так было всегда. А они с Олу постараются стать достойными участниками и созидателями такой жизни.
Солнце стало потихоньку спускаться к горизонту и должно было неминуемо исчезнуть в море. Широкая оранжево-красная дорожка протянулась от него прямо к тому месту, где затаились Иг и Олу. Два молодых, красивых выползка ещё долго стояли, прижавшись друг к другу, на краешке скалы. Они, как зачарованные, с большим волнением смотрели на сказочную дорогу к солнцу и думали о прекрасном будущем, которое непременно ждёт их впереди.
ОТ АВТОРА
Мне кажется совершенно необходимым указать на некоторые подлинные события и привести достаточно известные факты, чтобы попытаться как-то объяснить присутствие на обложке этой книги весьма странного сочетания таких абсолютно противоположных по смыслу слов, как "Сказка-быль".
Итак, в сентябре 1999 года мы с Олей отдыхали на черноморском побережье, в местечке под красивым названием Солоники, это рядом со станцией Лазаревское. Начался бархатный сезон. Людей на пляжах было мало, погода стояла чудесная, и мы прекрасно отдохнули. В день отъезда, как водится, отправились к морю, для окончательного завершения купального сезона. На пляже мы оказались совершенно одни. Накупавшись вдоволь и про запас, присели на берегу обсушиться и погреться ещё разок на солнышке. Вот тут-то я и заметил камешек, который, в буквальном смысле, смотрел на меня весёлым глазом и улыбался. Невероятно, но это была голова самого настоящего выползка! Выползки, как известно, несколько отличаются от обычных черепах. У них чересчур крупная голова, часто плоской формы, с большими, круглыми, весьма выразительными и очень умными глазами. Мне захотелось собрать распавшегося на части выползка. Неподалёку от его головы я нашёл панцирь, рядом лежали четыре ноги и полосатый хвост. Оле очень понравился мой персонаж и её тоже захватил волшебный азарт создателя. Она тут же, практически сразу, на том же месте, обнаружила сначала круглую, плоскую голову с двумя бесконечно удивлёнными, огромными глазами, а затем, и панцирь, и четыре ножки, и такой же маленький хвостик.
Так судьба, в последний миг перед отъездом, вдруг, внезапно собрала нас вместе. Мне почему-то кажется, что здесь не обошлось без некоторого влияния мистических сил. Признаться, тут чувствуется какая-то предопределённость. Ведь мы много раз купались в этом месте, а знакомство состоялось именно теперь, когда никого, кроме нас, на пляже не оказалось. Но на подобные размышления времени уже не оставалось, и, через пару часов, в поезде "Адлер - Санкт-Петербург", мы с Олей быстро ехали домой, а с нами, теперь, должно быть, навсегда, уезжали Иголик и Олу.
Цепь удивительных совпадений снова перенесла их в большой, северный город. Вы не поверите, но они и по сей день живут у нас дома в особой коробочке. Всякий раз, когда мы с некоторым волнением открываем её, то всегда долго смотрим на них и думаем о чудесных событиях, случившихся когда-то в их настоящей жизни.
Так сказка это или быль? А может, и то, и другое? Мне кажется, что ответ на такой вопрос не может быть простым, как, впрочем, и почти всё в нашем сложном мире. Если захотите, определите сами.
А сейчас, разрешите с улыбкой попрощаться и пожелать каждому, живущему на нашей планете, достаточно много ясного, голубого неба, прозрачной, вкусной воды и, при этом, обязательно иметь любимое, обжитое место на своей уютной, родной и свободной земле!
Ведь это место нам нужно только на время нашей жизни.
Ваш Gi Brid
Идея, дизайн, реализация, © SDEBOZ Gibrid, 2002-
г.
http://www.bridenko.narod.ru
|
